pp - 0040-1.jpg

ЛУКИН
Василий Михайлович

 

Для ВДВ нужна минута.
Свистят мгновенья у виска.
Надежен купол парашюта —
В бои для последнего броска.
Над шлемом — небо голубое,
А на земле — кромешный ад.
Кто раз хоть испытал такое.
Оценит блеск своих наград.
Была и высшая награда,
Россией что ему дана:
Он стал участником парада.
Солдат. Десантник. Старшина.

Василий Михайлович Лукин родился 6 января 1924 года в Приморском крае. Окончил семь классов и Сучанский техникум. В августе 1942 года призван в ряды Красной армии. Служил в 202-й десантной бригаде. Затем в 114-й воздушно-десантной дивизии в Хабаровске. На фронте с августа 1944 года и до конца войны. В составе 2-го и 3-го Украинских фронтов участвовал в боях по освобождению Румынии, Венгрии, Австрии. Чехословакии. Был ранен.

Награжден орденом Отечественной войны II степени, орденом Красной Звезды, орденом Славы III степени, медалью «За победу над Германией», а также юбилейными.

Участник Парада Победы в составе сводного полка 2-го Украинского фронта.

В 1947 году демобилизован в звании старшего сержанта. Работал метеорологом на станциях Дальнего Востока. В 1954 году переехал в город Благовещенск и был принят на работу инструктором Амурского облисполкома. В 1957 году направлен на учебу в Читинскую совпартшколу, а в 1959 году перевелся в Калининскую совпартшколу, по окончании которой был направлен на работу на Калининскую областную сельскохозяйственную станцию заведующим отделом. С апреля 1961 года работал к Калининской области председателем колхоза, заместителем директора молочного завода, заместителем директора завода стройматериалов, заместителем начальника «Водоканала» и начальником отдела снабжения электросетей.

Инвалид II группы. Проживает в Твери.

Василий Михайлович вспоминает:

— В конце войны наша десантная группа вела партизанские действия в Альпах западнее города Вены. Внезапными наскоками на мелкие вражеские гарнизоны, обозы, обстрелами колонн на дорогах мы очень досаждали немцам. От больших стычек нам удавалось благополучно уклоняться в покрытых лесом горах и продолжать свою диверсионную работу. Во второй декаде апреля 1945 года мы на рассвете подошли к железнодорожной станции (много лет спустя ее название стерлось из памяти, но в 1998 году по телевидению показывали соревнования горнолыжников, услышал название Рамзау, и сразу многое всплыло в памяти). Туман не позволял рассмотреть, что делалось на станции. Зато мы хорошо слышали пыхтение паровозов, негромкие разговоры железнодорожников, иногда видели свет ручных фонарей. Светало. Получили команду атаковать и крадучись стали спускаться по склону горы. Нам, бронебойщикам, нужно было вывести из строя паровозы, пулеметчикам и автоматчикам — перебить охрану и завладеть станцией. Внезапным броском мы выскочили на полотно железной дороги и почти в упор расстреляли сначала один, а потом и второй паровозы. Залегли и открыли огонь по заметавшейся охране. Наше нападение было столь внезапным, что охрана почти не оказала сопротивления, частью была перебита, частью разбежалась. Мы начали вскрывать вагоны. Чего там только не было: дорогие французские вина, шоколад, колбасы, сыры, конфеты различных сортов, консервы в банках и прочее съестное богатство, еще железные кресты в холщовых мешочках.

Когда рассвело и туман окончательно рассеялся, из пристанционного поселка, расположенного рядом, за горной речушкой, сначала робко, а потом смелее стали подходить к нам дети, женщины, старики. Мы их щедро угощали, разрешали брать ящиками продукты, и они, обрадованные, сновали помосту через речушку от поселка на станцию и обратно. На востоке, в направлении Вены, постоянно слышалась пушечная канонада: бои шли непрерывно, наши наступали.

До трех часов все было тихо. Но затем стал слышен разносимый рельсами какой-то стук, и мы поняли, что с запада к нам идет, наверное, поезд на выручкуpp - 0040-2.jpg захваченных нами составов. Мы спешно выдвинулись по полотну навстречу и примерно за два километра до станции на склоне горы, засаженной (или поросшей) голубыми елями, заняли оборону.

Вскоре послышался вой танковых моторов. А потом показались и сами танки. Впереди шла самоходка «Фердинанд», за нею — три средних танка, на броне которых расположилась пехота. Через каждые 300—400 метров танки останавливались, вперед выходили саперы с миноискателями, затем танки вновь трогались. Так они подошли к нам на расстояние трехсот метров, может, пятисот. Со склона мы хорошо видели немецких автоматчиков, трех пулеметчиков, немцев, стоявших в открытых люках с биноклями, осматривающих окрестность. Когда они поравнялись с нами, мы открыли огонь. Три средних танка сразу загорелись, пехота бросилась врассыпную, завязался бои. Только «Фердинанд» оказался неуязвимым. По огневым вспышкам на его броне мы видели, что попадании в него были точны, но безуспешны — броня для наших патронов оказалась непробиваемой. «Фердинанд», отстреливаясь, двинулся на станцию. За ним бежали несколько немецких пехотинцев. Мы отступили к станции, вновь захватив ее и составы, а «Фердинанд», развернувшись на рельсах и разворотив их, задним ходом стал подниматься по склону горы. Поднявшись метров на 300, он начал методично расстреливать вагоны и поливать огнем всю станцию.

С темнотой «Фердинанд» ушел. Ночь прошла спокойно, а утром мы завязали бой с отступавшей из Вены колонной. Такие колонны накатывались на нас три раза и были нами отбиты, они уходили на запад, не втягиваясь в затяжные стычки. Так мы продержались три дня по подхода наших передовых частей.

Потом мы узнали, что Гитлер прислал эти железнодорожные составы с подарками немецким частям в честь своего дня рождения — к 22 апреля. Не получилось. Подарки достались нам, а скоро и фюреру пришел конец.

к содержанию

build_links(); ?>